22 июля (4 августа)
 
Священномученик
Михаил Накаряков
 
Священномученик Михаил родился в 1866 году в Перм­ской губернии в семье потомственного дворянина Александра Накарякова. Он учился в Пермской духовной семинарии; служил псаломщиком в тюремной Николаевской церкви в го­роде Перми. В 1892 году Михаил обвенчался с дочерью про­тоиерея Василия Конюхова Агнией и был рукоположен во ди­акона к Успенской церкви села Верх-Язьва Соликамского уезда, в 1895 году – во священника к Преображенской церкви в городе Кунгуре, в 1898 году – переведен служить в храм Хохловского завода Оханского уезда. В 1909–1912 годах он служил в Сретенской церкви в селе Отчино-Сретинском Пермского уезда.
Впоследствии отец Михаил был направлен служить в Пре­ображенскую церковь в селе Усолье[1] Соликамского уезда. В храме он стал третьим священником; прихожане больше дру­гих любили его, особенно за милосердие и нестяжательность. Если нужно было что попросить, то всегда просили у отца Михаила. Кроме служб в храме он преподавал Закон Божий в цер­ковно-приходской школе, преподавал с любовью и благогове­нием к предмету. Когда собирались пожертвования в храме на подарки детям из бедных семей, то сборщики сначала подходи­ли к отцу Михаилу, зная, что он даст больше всех, а после него и другим уже будет неловко жертвовать меньше, и скуповатый настоятель храма, хотя и был недоволен щедростью отца Миха­ила, но уже и сам давал столько же. На Пасху отец Михаил об­ходил дома бедняков и раздавал деньги, иной раз говоря: «это на обувь», «это на подарки детям».
В июне 1918 года после ареста архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника[a] священники Пермской епархии на время приостановили совершение богослужений и треб. Тако­во было распоряжение архиерея, отданное им до ареста: если власти арестуют кого-либо из священнослужителей, перестать служить всем, пока не отпустят; и народу так объяснить – что­бы он требовал освобождения задержанных священнослужите­лей. Вместе со всеми перестал служить и отец Михаил Накаряков. Власти, опасаясь народного возмущения, стали вызывать священников в ЧК, чтобы заставить их исполнять требы. Был вызван и отец Михаил. В ответ на угрозы он сказал: «Я клятву давал перед крестом при рукоположении – подчиняться своему архиерею. И пока он не отдаст распоряжения – венчать, отпе­вать, – я служить не буду. Вы его отпустите, и тогда я буду со­вершать требы».
Через несколько дней отец Михаил был арестован и отправ­лен в соликамскую тюрьму. Под праздник пророка Божия Илии епископ Соликамский Феофан (Ильменский)[b] во время всенощ­ной обратился к прихожанам с просьбой усердно молиться об отце Михаиле, так как ему грозит расстрел. Весь народ молил­ся о нем, многие плакали, после всенощной прихожане выбра­ли представителей для переговоров с властями. Они предложили местным властям отпустить отца Михаила под залог; те отказали: «Он слишком популярен, собрал вокруг себя народ, его слишком многие слушаются». Было решено убить священника, но чтобы избежать народного возмущения, объявили, что отца Михаила от­правят на принудительные работы в Чердынь. Некоторые солдаты стражи были из местных крестьян, они хорошо знали отца Миха­ила и раскрыли обман. В те дни священник находился в тюрьме на Усолке. 3 августа отсюда взяли на расстрел троих заключен­ных – врача, офицера и отца Михаила; к каждому арестованному приставлено было по два конвоира. Конвоиры, помогая священнику забраться на телегу, заговорили с ним вполголоса:
– Батюшка, мы тебя везем расстреливать, а нам тебя жалко. Мы все помним тебя, ты нас учил, помогал семьям. Не можем мы тебя убить. Мы будем стрелять в воздух, а ты падай, а то иначе тебя застрелим, а мы этого не хотим.
– Нет уж, что распорядились делать со мной ваши начальники, то и делайте, – сказал священник.
Приехали на место казни в лес. Врач и офицер были сразу рас­стреляны; конвоиры повели отца Михаила вглубь леса и стали стрелять поверх головы. Священник стоял напротив красноар­мейцев, когда-то своих прихожан, и молчал. Тогда один из кон­воиров подошел к отцу Михаилу вплотную и с такой силой ударил его прикладом, что священник потерял сознание. Очнувшись, он увидел: смеркается, какие-то впереди тени мелькают. Он пошел прямо на них и натолкнулся на трупы врача и офицера, а непода­леку красноармейцы усаживались на телегу. Священник стал чи­тать отходную молитву.
– А поп-то еще жив, – сказал один из них и в темноте несколь­ко раз выстрелил наугад.
Пули попали в правую руку, в левую ногу и в грудь священни­ка. На следующий день красноармейцев послали закапывать тру­пы. Подъезжают и видят: отец Михаил сидит на пне.
– Батюшка, ты разве жив? Как же мы будем тебя живым зака­пывать? Ну, ладно, может, обойдется, повезем тебя отсюда.
Выкопали могилу, засыпали землей тела расстрелянных, поса­дили отца Михаила на телегу и повезли. Но везти через села ра­неного священника было опасно, и, желая от него поскорее изба­виться, красноармейцы спросили:
– Батюшка, скажи, куда тебя спрятать?
– Вы меня не прячьте, – спокойно ответил тот.
Тем временем въехали в село, стали спрашивать жителей, кто бы приютил священника. Но ужас, который наводили на населе­ние карательные отряды, был столь велик, что никто из крестьян не решился предоставить раненому приют. Поехали к дому приход­ского священника, но тот, увидев издалека красноармейцев и ране­ного священника, замахал руками, делая знаки, чтобы они скорее проезжали мимо. Просили конвоиры, чтобы кто-нибудь из жите­лей хотя бы перевязал раны. Но, видно, жестокосердный навстречу все попадался народ, который, как зачарованный, не мог очнуться от ужаса, какой наводили повсюду большевики, – никто не согла­сился предоставить священнику кров и перевязать раны. Поехали дальше. В соседней деревне женщина напоила отца Михаила парным молоком, но приютить отказалась, и конвоиры повезли его дальше, и так привезли его обратно в тюрьму. В камеру его поме­стили вместе с офицером Белой армии Пономаревым, и священ­ник рассказал ему обо всем, что с ним произошло, и добавил:
– Знай, что если будут меня забирать и будут говорить, что на работу, – это значит поведут на расстрел.
Действительно, на следующий день тюремная стража объявила отцу Михаилу и офицеру, чтобы собирались на работу. Памятуя слова священника, Пономарев приготовился к худшему. Их выве­ли во двор. Один из конвоиров ударил священника прикладом по голове – легонько, второй стукнул с другой стороны, и так били по очереди, пока не убили.
Поглощенные убийством отца Михаила, палачи забыли об офицере. Он тем временем перебрался через забор, бросился в реку и спрятался за сваей моста. Обнаружив его отсутствие, стра­жа кинулась на поиски, но они ни к чему не привели. Пономарев видел, как красноармейцы волоком притащили тело священни­ка на берег реки, привязали к нему большой камень и бросили в воду.
На следующий день женщины пришли на берег полоскать бе­лье. На середине реки, крестообразно раскинув руки, с крестом на груди лежал замученный накануне священник. Женщины подня­ли крик, отовсюду стал сбегаться народ, и известие быстро дошло до чекистов. К реке подогнали лошадь, красноармейцы выловили из воды тело священника, положили на телегу и повезли из горо­да, и за неходко катившейся телегой пошла большая толпа народа. Красноармейцы пытались отогнать людей то руганью, то угро­зами, но это не помогало, и они стали стрелять поверх голов, но люди продолжали идти. Выстрелили по толпе, некоторых ранили, и только тем и остановили народ.
Домой в Усолье жена отца Михаила приехала в трауре; ее стали спрашивать прихожане:
– Родная матушка, где же наш батюшка? Где наш кормилец? Что с ним?
Она подробно обо всем рассказала. Через некоторое время к ней пришли чекисты и пригрозили: если будешь о своем муже рассказывать, сама туда же пойдешь.
Епископ Феофан отслужил по отцу Михаилу заупокойную все­нощную, сказав, что теперь он молится обо всех перед Богом.
После мученической кончины отца Михаила власти долго пре­следовали его семью, лишали продуктовых карточек, препятство­вали детям учиться в школе, но семья молитвами мученика жила, не зная больших забот. Господь не оставлял их. Бывало, кто-нибудь из детей или матушка выйдет утром из дома, а на пороге – пакет с едой, припорошенный снегом, с запиской.
Некоторые прихожане поминали отца Михаила как мученика и обращались к нему в своих молитвах. Один из учеников приход­ской школы, где когда-то преподавал отец Михаил, сам стал свя­щенником. Во время гонений на Церковь он был арестован и в заключении, видя неминуемое приближение смерти, стал усердно молиться священномученику, чтобы сподобил его Господь пере­жить заключение и выйти на волю. И Господь молитвами священномученика Михаила исполнил его просьбу: он дожил до конца срока и еще долго затем служил в Божием храме. 
 
Игумен Дамаскин (Орловский)
«Жития новомучеников и исповедников Церкви Русской. Июль. Ч.1»
Тверь. 2016. С. 471–477 
Примечания

[a]Священномученик Андроник (в миру Владимир Александрович Никольский); память 7/20 июня.
[b]Священномученик Феофан (в миру Сергей Петрович Ильменский); память 11/24 декабря.

[1]Ныне город Усолье Усольского района Пермского края.